Роман Александра Зиновьева «Иди на Голгофу» я с большим трудом дочитал до конца.
Более пошлой, бессодержательной и абсолютно неконтструктивной философии, чем у Ивана Лаптева, я просто не встречал. С 99% утверждений Лаптева я категорически не согласен, да и Антипод его тоже очень часто говорит ложь, тоже мало чем отличается от Лаптева в лучшую сторону. В романе не показан ни один положительный герой.
Глубокая несостоятельность и реакционность религии Ивана Лаптева следует из его фундаментальной предпосылки:
«Я исхожу из такой предпосылки: мы живем в коммунистическом обществе и не имеем шансов его изменить, заменить другим и убежать из него. Мы обречены в нем жить и хотим жить в нем, причем в таком, каким оно нам дано в качестве естественной социальной среды».
Если ему что-то не нравится в существующем обществе, то почему он не хочет его изменить?
На этот вопрос Иван Лаптев отвечает так:
«Думать об общественных преобразованиях сейчас нелепо. Самые глубокие преобразования уже произошли. Bce главное сделано. Все жертвы ради этого принесены. Рухнули самые великие иллюзии и надежды. Социальная история вся позади.»
Ивану Лаптеву в голову не приходит очевидная мысль о том, что если эти великие иллюзии и надежды рухнули, и коммунистический рай построить не удалось, то это произошло по вине допущенных в ходе строительства социализма ошибок, и, следовательно, стоит проанализировать происшедшее, найти допущенные ошибки и попробовать строить всё заново, не допуская этих ошибок. Разве происшедшая неудача – это причина для того, чтобы становиться пессимистом и отказываться от борьбы за светлое будущее?
Этот тунеядец, пьяница и проповедник Иван Лаптев вызвал у меня одни лишь самые негативные чувства. Насколько я знаю, безработицы в Советском Союзе не было, люди, которые оканчивали институт, получали направление на работу по приобретённой ими специальности, и я не понимаю, что мешало Лаптеву найти себе специальность по душе, окончить ВУЗ и добросовестно работать на благо общества, если работа в качестве простого рабочего кажется ему скучной и однообразной. Вместо этого он разрушает свой мозг алкоголем и стремительно деградирует. Его могло бы оправдать его «новое учение». Но его нет. Что предлагает Лаптев? Он говорит:
«Я научился счастливо жить в обществе нищеты, пошлости, подлости, грязи, насилия, зависти, стяжательства, скуки, злобы, серости, зависти и убожества. Я создал свой взгляд на мир и тем самым создал свой мир. Этот мир прекрасен. Я научу вас стать такими, как я сам, научу вас строить свой прекрасный мир и жить в нем счастливо, каким бы ни был тот мир, из которого вы пришли сюда».
Вместо того, чтобы активно бороться с пошлостью, нищетой, грязью, завистью, насилием, он предлагает «счастливо жить в этом мире». А как можно жить счастливо в таком мире? Нетрудно догадаться, как: только постоянно пьянствуя.
К тому же Лаптев лгал, когда говорил, что научился жить счастливо в таком мире. Ведь чуть ниже он утверждает:
«Я превратился в дряхлого старика. Плечи мои обвисли, мускулы одрябли и исчезли совсем. Волосы слиплись в жирные пряди. Угроза и страх бессонницы овладели моим сознанием. Вокруг суетились люди - десятки, сотни, тысячи людей. Одиночки, пары, толпы. Но они не видели меня. Я для них не существовал. На меня накатился ужас безнадежного и бесконечного одиночества. Мне некуда было идти. Мне негде и не с кем было остановиться».
Виновато ли в этом прогнившее общество, взяточничество, карьеризм, случаи злоупотребления должностным положением? Отнюдь нет. Ведь ничто не мешало людям бороться против этого.
Непонятно, за что Лаптев любил эту девочку, Богиню, которая говорит:
«Сейчас сплю по очереди с хореографом и директором. Прима-балерина принуждает сожительствовать с ней, иначе она не допустит меня на хорошую роль. Придется соглашаться».
Неужели в Советском Союзе не было других, более достойных, которые будут лучше честно работать на какой-то самой простой должности, чем делать карьеру тем, что спать по очереди с хореографом или директором? Неужели не было ни одной честной и принципиальной девушки? И неужели порядочная девушка не донесла бы на директора и хореографа, которые принуждают спать с ними балерин и допускают на хорошие роли только тех, кто соглашается с ними сожительствовать?
Почему в учении Лаптева нет призыва доносить на таких мерзавцев, принуждающих подчинённых спать с ними, призыва немедленно раз и навсегда изгонять их с руководящих должностей? Почему нет призыва к революции, если коррупция, взяточничество чиновников и произвол начальников действительно выросли до таких размеров?
Да только потому, что учение Лаптева точно так же бесполезно, как и учение Христа в смысле преобразования общества, и его могут использовать в своих интересах только реакционные классы.
На роль Бога Иван Лаптев совершенно не тянет. Я бы назвал Богом А. П. Чехова, который призвал выдавливать из себя раба. Я назвал бы Богом Ленина, который показал реальный путь к свободе, к упразднению всяких классов. Нет ничего лучше, на мой взгляд, морального кодекса строителя коммунизма, той самой официальной марксистско-ленинской идеологии, которая предполагает поднятие интеллектуального уровня рабочего класса до интеллектуального уровня интеллигенции, упразднение всякого различия между умственным трудом и физическим, поголовное привлечение всех трудящихся к управлению государством, жёсткий контроль за всеми руководителями со стороны рабочих. (Если бы такой контроль был, то никак директор не мог бы принуждать балерин сожительствовать с ним в обмен на получение роли). И всё это самым пошлым образом высмеивает Иван Лаптев, не предлагая взамен этой официальной идеологии ничего другого, более лучшего.
На чём строится философия Лаптева? На антинаучных сказках, описанных в Евангелии. Как невозможно хождение по воде и непорочное зачатие с научной точки зрения – точно также невозможны и исцеления больных (если только их болезнь – не истерия) прикосновением руки или словом. Ясно то, что всё, описанное в Новом Завете – есть выдумка чистой воды от начала до конца, которую использовали в своих интересах эксплуататорские классы. Ясно то, что вообще никогда в истории не существовало никакого Иисуса Христа, никогда не было его распятия и всех описанных в Евангелии чудес.
В данном же случае этот миф о Христе помог тунеядцу, шарлатану и пьянице оправдать свой паразитический образ жизни, как всегда помогал он эксплуататорским классам. Лаптеву очень удобно было сравнивать себя со Христом и оправдывать тем самым свой паразитизм. Суд, описанный в конце романа, справедлив по своей сути, конечно.
По большей части мысли Лаптева бессодержательны. Например, чего стоит его бессмысленные утверждения о том, что Бог есть противоречие? Гроша ломаного не стоят. Всякий текст, содержащий противоречие – воровство времени у читателя, не более того. Такое предложение вообще лишено всякого смысла:
«Бог есть, и одновременно его нет».
Вместо того, чтобы дать чёткое определение Бога, если уж Лаптев вздумал о нём говорить, он занимается просто пустословием.
Александр Зиновьев не показал в романе ни одного положительного персонажа умышленно, так как этому писателю глубоко чуждо всё высокое, и он делает вид, будто бы его нет. Будто бы никогда не существовало революционеров, которые шли вна каторгу и в тюрьмы в своей борьбе за свободу. Даже Антипод Лаптева точно такой же беспринципный мерзавец, как сам Лаптев. Он говорит:
«Я, как и ты, принимаю нашу социальную систему (т.е. коммунистический строй жизни) как данность, как факт, - говорит Антипод, - Я не собираюсь выдумывать программу ее изменения, улучшения, ослабления или уничтожения. Я исхожу из нее как из предпосылки. Моя проблема - как жить в этой системе более или менее терпимо, как защитить себя от ее недостатков и как использовать ее достоинства. Такова же и твоя проблема. Только ты ищешь решения ее на пути изобретения некоей религии, а я на пути идеологии. Мое положение предпочтительнее.
- Добродетельный человек, - продолжает Антипод, - обречен на неудачи и страдания. Верно, наше время разрушает самые фундаментальные человеческие отношения - любовь и дружбу, замещая их сексом и расчетом. Но ведь любовь и дружба суть зависимость. Их отсутствие и есть свобода. Человек, способный предать дружбу и любовь, легче живет. И удобнее с точки зрения интересов целого. »
Это ложь чистой воды! В моральном кодексе строителя коммунизма написано совсем иное. А уж если какие-то люди не живут в соответствии с этим моральным кодексом строителя коммунизма, то об этом надо было доносить самому Сталину и карать этих негодяев беспощадно.
Зачем надо было изобретать что-то новое, когда всё уже было изобретено: широкое привлечение всех трудящихся к управлению государством?
Зачем нужна религия Лаптева, которая «
требует самоограничения, дисциплины духа, карабканья вверх, постоянных усилий сдерживать себя»? Она бесполезна.
Будет ли человек, потерявший надежду на возможность изобрести вечный двигатель, продолжать желать его изобрести? Надо ли человеку, потерявшему веру в возможность создания вечного двигателя, удерживать себя от занятия изобретением вечного двигателя? Конечно, нет. Так и человек, утративший веру в то, что можно сделать гадость, нарушить закон и остаться после этого безнаказанным, не будет испытывать желания нарушить закон, и ему не надо будет себя ограничивать, сдерживать. Ему будет просто не хотеться грешить, если он будет уверен в неотвратимости наказания за всякий грех. В романе прозвучали одни только разумные слова, но, конечно, не из уст Лаптева:
"Милицию надо усилить, - сказал третий, - Народные дружины! Поголовное участие населения в охране порядка! Вспомните, чему нас учили классики марксизма!"
А каково мнение Лаптева?
«И никто не подумал о том "некоем начале", которое я заподозрил в изначально гнусной твари - в человеке. "Все-таки чего-то не хватает в людях, - сказал я, - И это "что-то" не заменишь борьбой с пьянством, усилением милиции и поголовным вовлечением населения в охрану порядка, изучением классиков марксизма..."»
Во-первых, в этом обобщении Лаптева самая гнусная ложь и клевета на общество. Как будто все советские люди такие же, как этот мерзавец, который ради того, чтобы достать 10 рублей на выпивку, убил девочку? Убийца, бесспорно, есть гнусная тварь. Но при чём тут другие честные советские люди, которые никого не грабили и никогда никого не убивали? Какое право имеет этот Лаптев и их тоже называть гнусной тварью, утверждая, что будто бы всякий человек – гнусная тварь? Никакого.
Вор и убийца – гнусная тварь. Но не все люди являются ворами и убийцами. Гнусную тварь надо наказывать по всей строгости. А тот, кто живёт честно, кто честно трудится на благо советского общества, заслуживает только уважения и всяческого поощрения.
Но друзья Лаптева – пропившие свою совесть пьяницы, такие же, как и сам Лаптев. Вот что говорит один из них:
"Чего?! Закуски, - сказал мой друг, сам большой любитель выпивки, - закуски не хватает! Если бы мы закусывали подобающим для человека двадцатого века образом, то, поверь мне, число девочек, которых убивают за трешку, сократилось бы вдвое!"
Возникает вопрос, неужели можно от пьянства деградировать до такой степени, чтобы не видеть разницы между добрыми людьми и злодеями и обобщать, говоря о тех и других, что будто бы они гнусные твари, или что будто бы в каждом человеке есть святое начало, которое якобы можно пробудить при помощи проповедей и религии?
Неужели не понятно, что этот пример показывает настоящих злодеев, в которых нет никакой совести, и которых только страх перед мучительным наказанием может удержать от злодейств?
Эти рабочие в день получки заманивали своих собратьев в свой цех, обещая выпивку, убивали их, забирали деньги, а трупы бросали в какую-то жидкость, в которой они растворялись бесследно, полностью (вплоть до пуговиц, ключей и металлических зубов). Таким путем они отправили на тот свет больше двадцати человек.
Разоблачили их случайно. "Обрати внимание, - сказал Антипод, - никакого раскаяния, только сожаление, что попались из-за сущего пустяка. Где оно, "святое начало"?
А ведь есть такие люди, которые даже муху жалеют убить! Разве не ясно, что по определённому критерию всех людей можно разделить строго на два непересекающихся класса: на тех, у которых совесть отсутствует, и на тех, у кого совесть есть?! Может ли кто-то не понимать столь простую вещь? Сомнительно! Ведь даже ребёнок может чётко различать злодеев и благородных героев, о которых он узнаёт из детских сказок. Скорее всего, это наглое и оскорбительное глумление над обществом пропившего свою совесть человека.
В каком случае употребление спиртного допустимо? Лично я считаю, что извинительно выпить пива от очень большого горя, когда кто-то тебя очень сильно и жестоко обидит или разочарует. Но пить по праздникам, когда всё нормально и хорошо, будет только бессовестный человек. Возникает такой вопрос: а что, если у какого-то человека постоянное горе? Что, если он всю жизнь живёт, как раб, и утратил всякую веру и надежду на то, что сможет перестать быть рабом? Не будет ли оправдано в таком случае его пьянство? Не имело ли моральное право на пьянство русское крестьянство после того, как восстание под руководством Емельяна Пугачева потерпело поражение, Емельян Пугачев был казнён, а крепостное право продолжало существовать? Это, конечно, спорный вопрос.
Но была ли жизнь советских граждан так же беспросветна, как жизнь крестьян во время существования крепостного права? Очень даже сомнительно. По-моему, у них была возможность активно легально бороться за воплощение морального кодекса строителя коммунизма в жизнь при помощи доносов на все случаи злоупотребления властью и все случаи нарушения законности. Именно в этом состоял их моральный долг. А они вместо этого пьянствовали вместе с Лаптевым, и это доказывало полное отсутствие совести у них. Лаптев уже был преступником с морально-нравственной точки зрения, так как занимался пьянством, бесполезными проповедями и шарлатанством вместо того, чтобы донести на того директора балета, который принуждал его Богиню спать с собой ради получения ею роли в балете, донести на всех известных ему милиционеров и чиновников, берущих взятки, и т. д.
Вот если бы он подвергся несправедливым репрессиям за такое своё честное доносительство со стороны тех негодяев, на которых он доносил, если бы они сговорились, оклеветали его и упрятали несправедливо в тюрьму, то он пострадал бы, как герой, боровшийся за справедливость, и я мог бы его уважать. Но он этого не делал. Он сам давал милиционеру взятки. За что можно уважать Ивана Лаптева? На мой взгляд, совершенно не за что. Никакого уважения он не заслуживает.
Иван Лаптев пишет:
«Из-за пьянства меня исключили из комсомола.»
Я убеждён в том, что правильно делали, что исключали пьяниц из комсомола. Какая нужда была пить, когда можно было активно бороться за справедливость, когда была Советская власть, когда всегда была возможность всякого негодяя привлечь к коллективному суду? И, так как не всех исключали из комсомола, то можно сделать вывод, что не все были пьяницами.
Вместо того, чтобы верно следовать моральному кодексу строителя коммунизма, Лаптев задаёт глупый вопрос:
«Меня, как тунеядца, пригласили в комиссию по принудительному трудоустройству. Члены комиссии - в основном старые члены партии, пенсионеры. Один представитель от районного Совета, один - от профсоюзов, один - от юридических органов, один - от райкома комсомола, один от райкома партии. И еще какие-то непонятные лица. "Ничего себе, хорош, сказал председатель комиссии (меня накануне заволокли в милицию под видом пьяного и основательно обработали), - И тебе не стыдно? Такой здоровый молодой парень, а пьянствуешь и черт знает чем занимаешься!" Я сказал, что занимаюсь делами, весьма полезными людям: облегчаю им жизнь. Кончилась эта беседа тем, что представительница райкома партии дала мне "телефончик" и пообещала устроить на хорошую работу. Когда я навестил ее на другой день, она сказала, что либо я буду делать то, что ей нужно, либо она велит отправить меня на работу в урановые рудники, откуда никто не возвращается. Что мне было делать?»
Как что нужно было делать? Надо было донести на эту представительницу райкома партии и добиваться исключения её из партии! Надо было рассказать всем о её домогательствах! Вот что надо было делать честному советскому человеку! Но Лаптев не такой! Он такой же трус, приспособленец, карьерист, как и многие другие. Только карьера его – это должность тунеядца, и он готов пойти на любые компромиссы с нечестными людьми его времени ради этой цели, чтобы ему разрешили нигде не работать и заниматься болтовнёй, пьянством и «целительством».
Антипод совершенно верно сказал о людях, которые не имеют совести:
«Если человек физически способен совершить некоторый поступок и нет никаких внешних препятствий для его совершения, если в голову ему пришла мысль и появилось желание совершить этот поступок, если он надеется извлечь для себя пользу из этого поступка и при этом избежать ощутимого наказания за него, то он совершит этот поступок. В этом смысле в человеке нет никаких внутренних ограничений поведения. Откуда берутся такие ограничения? Только извне данного человека - из его отношений с другими людьми. Люди взаимно ограничивают друг друга».
Но слова Антипода относятся только к таким людям, у которых нет совести. Антипод забывает о существовании людей, которым совесть никогда не позволит даже пожелать совершить какой-то подлый поступок. Но претензия Ивана Лаптева создать такую религию, которая могла бы удерживать людей, не имеющих совести, от преступлений, глубоко несостоятельна. Возможно, совесть является результатом дрессировки, то есть правильного воспитания. Возможно, и генетическая наследственность играет роль в этом. Но от проповедей совесть, конечно же, не появится, если её нет.
Иван Лаптев грубо перевирает факты и глумится над всем святым:
«Вот ученый. Он пятьдесят лет жизни угробил на то, чтобы сделать полезный вклад в науку. Во всем отказывал себе. Ночей не спал. Страдал. А кто знает о его вкладе в науку? Десяток таких же, как он, чудаков; сотня проходимцев от науки, разворовавших его вклад и приложивших огромные усилия к тому, чтобы о нем никто не узнал.»
А с чего Иван Лаптев взял, что этот учёный страдал, занимаясь научными исследованиями, а не получал удовольствие от занятий наукой? Где доказательство того, что он именно страдал? И неужели самое важное – чтобы о тебе все знали? То, что можно быть счастливым, просто трудясь скромно на благо общества, Ивану Лаптеву даже в голову не приходит. Ему не приходит в голову, что счастье может быть заключено вот в этом:
Счастлив математик, с увлечением выводящий новые математические формулы. Счастлив физик, проникающий в тайны вещества и поля. Счастлив химик, надеющийся изобрести лекарство от рака или эликсир бессмертия.
(Из статьи «
Счастье в моём понимании»)
Иван Лаптев говорит:
«А вот певец. Голосок слабый. Да и слух не очень-то. Затянут в джинсы так, что половые органы вот-вот разорвут их. Хрипит в микрофон чудовищную ерунду. Кривляется всеми членами. А миллионы людей неистовствуют, слыша и видя это. И имя его у всех на устах. Вот спортсмен, на долю секунды быстрее всех пробежавший какую-то дистанцию, на сантиметр выше всех прыгнувший в высоту или на пол-оборота больше других перевернувшийся вокруг себя. Его портрет во всех газетах и журналах. Сильные мира сего почитают за честь встретиться с ним.»
Опять это самая обыкновенная зависть Лаптева к певцу и спортсмену. Зависть ни на чём не основанная. Иван Лаптев вызывает в связи с этой своей злой завистью к преуспевающим певцам и спортсменам особенно сильное омерзение. Ведь логика говорит так: если народ любит певца и спортсмена, то, следовательно, то, что делают певец и спортсмен, приносит удовольствие народу, и если бы у певца был плохой голос и плохой слух, то его пение не нравилось бы людям. К тому же, я, как очевидец, могу сказать, что все советские песни того времени были прекрасны, и изображать советскую культуру в таких грязных красках может только отвратительная личность, на мой взгляд.
И следующее утверждение Лаптева также выдаёт в нём законченного шизофреника и параноика:
«И вот борец за лучшую жизнь для людей в своей стране, проведший долгие годы в тюрьмах, передумавший все важнейшие проблемы современности и потерявший все. Он скитается в поисках грошовой работы. Выше бесед с низшими чинами служб безопасности он никогда не поднимется».
Очевидно, Лаптев имеет в виду себя, думая, будто бы он действительно передумал все проблемы и открыл формулу всеобщего счастья.
Разве Ленин говорил дурость? Если да, то какую именно? Где конструктивная критика Иваном Лаптевым марксистско-ленинской идеологии? Этой критики нет и в помине. Зато о Христе Лаптев постоянно говорит и постоянно сравнивает себя с Христом. А что же сказал Христос? Оказывается, именно Христос, если слова Христа понимать буквально, сказал ту самую дурость, в которую может поверить только законченный солипсист-шизофреник:
«имейте веру Божию, ибо истинно говорю вам, если кто скажет горе сей: поднимись и ввергнись в море, и не усомнится в сердце своем, но поверит, что сбудется по словам его, -- будет ему, что ни скажет.
Потому говорю вам: всё, чего ни будете просить в молитве, верьте, что получите, -- и будет вам.»(Евангелие от Марка, глава 11, ст. 23-24).
Если предположить, что не только у одного тебя есть способность просить в молитве гору передвинуться и веровать в получение просимого, то как же гора сможет одновременно в одно и то же время сдвинуться и на юг, и на север, если один человек попросит в молитве, чтобы гора сдвинулась на юг, и будет веровать в то, что она сдвинется на юг, а другой человек в то же время попросит, чтобы та же самая гора сдвинулась на север, и тоже будет веровать в то, что эта гора сдвинется на север по его молитве? Следовательно, справедливо одно из трёх:
1) либо Христос солгал, сказав, что если будешь просить чего-то в молитве и веровать в получение просимого, то будешь всегда это получать;
2) либо не существует во всей Вселенной кроме тебя одного, кто мог бы просить чего-то в молитве и верить в получение просимого;
3) либо кто-то заранее позаботился о том, чтобы никогда двое разных людей не могли захотеть просить в молитве противоречащих друг другу явлений.
Если верна вторая гипотеза, то надо просто плевать на всех людей, которые тебе просто снятся и не способны что-то чувствовать, так как реально существуешь только ты один. Если же верна третья гипотеза, то непонятно, почему тот, который позаботился о том, чтобы люди не просили в молитве несовместимых друг с другом явлений, не позаботился о том, чтобы не было болезней, войн и прочих бедствий. Поэтому всякий нравственный человек выберет первую гипотезу, скажет: Христос солгал.
Некоторые скажут, что «
Христос говорил притчами, и без притч не говорил ничего», и поэтому, дескать, эти его слова надо понимать образно, иносказательно. Пусть так. Но если хотя бы
один человек понял эти слова буквально, то вся вина за это лежит на Христе. Ему не надо было говорить притчами, евангелистам не надо было писать ложь о хождении Христа по воде и прочих чудесах. Ленин притчами не говорил, а говорил так, что это было понятно всякому даже необразованному мужику, и поэтому Ленин во много раз лучше Христа.
Может быть, Иван Лаптев решил проблему с ревностью? Нет, даже Отелло он не смог дать разумный совет и пишет, что эту проблему якобы невозможно решить, когда решается она очень просто: если жена его такая дура, что ушла к певцу, который «ничтожество и даже без посторонней помощи штаны застёгивать не умеет», то ради чего продолжать быть однолюбом и мечтать избить её, вернуть? Почему не найти себе такую, которая будет тебя ценить и любить?
Я, Владимир Фомин, легко решил эту проблему в отличие от Ивана Лаптева: «Каждому человеку надо дать право свободно менять своих половых партнёров. Это мерзко и подло, когда жена смотрит на своего мужа как на свою собственность. Это мерзко и подло, когда муж смотрит на свою жену как на свою собственность. Только величайшие злодеи и негодяи могут ревновать и посягать на свободу своих половых партнёров. Мужьям надо возненавидеть своих ревнивых жён, а жёнам надо возненавидеть своих ревнивых мужей. За нанесение любых побоев нарушившей супружескую верность жене или её любовнику по причине ревности надо приговаривать ревнивого мужа к длительному сроку тюремного заключения. Надо очистить наше общество от всех ревнивых людей, которые мешают свободному счастью в любви. Особенно абсурдна и недопустима женская ревность. Если жена любит своего мужа, то она должна только радоваться, если он оплодотворит много женщин и передаст свои гены многим детям. Надо обязательно разрешить многожёнство. Пусть талантливый мужчина, которого любят очень многие женщины, осчастливит своей любовью всех этих женщин и продолжит себя в многочисленном потомстве. Для женщины по её биологической природе противоестественно жить половой жизнью одновременно с несколькими мужчинами, но ей надо выбрать одного мужчину, от которого она желает родить ребёнка. Однако и женщина должна иметь право менять своих половых партнёров, как перчатки. Если жена, родив ребёнка от своего мужа, со временем разочаруется в своём муже и встретит другого мужчину, которого полюбит, то пусть свободно разводится с мужем и уходит к другому, и никто пусть не смеет осуждать её за такое непостоянство в любви».
Вот так. А Лаптев вместо этого советует ему убить её лучше «
молотком, шилом или тонкой отвёрткой». И в этой беседе он выглядит просто отвратительно!
Иван Лаптев говорит:
«Для достижения славы люди готовы пойти на жертвы и страдания, неосознанно предполагая или добиваясь фактически вознаграждения.»
Это опять враньё. Нет никаких фактов, доказывающих то, что все великие учёные, певцы, писатели, поэты, композиторы, спортсмены были обязательно аскетами. Наверняка, существовали и такие, которым всё давалось легко, без труда и усилий, или продвижение к заветной цели приносило одни только удовольствия. Утверждения Лаптева о том, что для того, чтобы прославиться, будто бы необходим аскетизм или мазохизм, основаны только на его личном опыте, так как его-то как раз природа не наградила никакими талантами, как, впрочем, и Чикотило, который, ради того, чтобы стать известным, вынужден было совершить десятки страшных преступлений.
Особенно сильное омерзение вызывает это заявление Лаптева:
«Моя претензия быть Богом есть максимальная изо всех возможных человеческих претензий. Она неизмеримо выше желания стать миллионером, знаменитостью, диктатором.»
Дело тут совсем в другом. Для того, чтобы стать миллионером, диктатором или знаменитостью, ему придётся трудиться, так как природа не наделила его талантами, к несчастью, а для того, чтобы называть себя Богом, быть тунеядцем и пьянствовать, никаких усилий не надо.
Единственное положительное качество Лаптева вот в этом:
«Я ненавижу покорность. Я презираю людей, стоящих на коленях. Я исповедую бунт и протест. Если Бог - покорность и коленопреклонение, я против Бога».
Конечно, тут я с ним абсолютно согласен: люди, стоящие на коленях, заслуживают презрение. Но при чём тут принудительное трудоустройство?! Что мешало Ивану Лаптеву, если он так уж любит проповедовать и говорить, выучиться на учителя литературы, работать учителем в школе и пропагандировать «вечные духовные ценности» детям? Несогласие с официальной марксистско-ленинской идеологией? Так подвергни её критике, критика законом не запрещена, попробуй убедить людей в том, что есть более правильный и лучший путь. Нет, какая там критика! Критики нет. Конструктивных предложений по строительству счастливой жизни нет. У Лаптева нет ничего кроме пустых фраз.
Зачем ложиться в кровать с развратной бабой из райкома партии, когда нет безработицы? Чтобы получить разрешение и дальше быть тунеядцем?
В диалоге «Я и Антипод» и Иван Лаптев и его Антипод вызывают омерзение в равной степени.
Иван Лаптев спрашивает:
«А ты уверен, что превращение человека в частичку целого не наносит ущерба человеку как суверенной личности? Дает ли идеология защиту человеку от его полного поглощения целым?»
Конечно же, человек, который живёт для всего общества, человек, глубоко увлечённый наукой и желающий сделать жизнь людей гораздо лучше, никоим образом не наносит себе ущерб как суверенной личности и не поглощается целым. Каждый день он генерирует новые нестандартные идеи, которые, будучи проверены практикой, находят всеобщее признание и приносят заслуженную славу этому первооткрывателю. Имена замечательных советских инженеров, внёсших громадный вклад в развитие научно-технической мысли, навсегда будут запечатлены в памяти благодарных современников и потомков, и ни в коем случае нельзя сказать про этих инженеров, будто бы они нанесли себе ущерб, как суверенной личности и были поглощены целым.
Что же предлагает Антипод Ивана Лаптева? Да ту же самую мерзость, что и Лаптев. В чём сущность практической идеологии Антипода?
«Вот некоторые ее принципы. Человек есть ничтожная тварь. Возьми от жизни все, что можешь. Не пойман - не вор. Работа дураков любит. Не важно, кто ты есть, важно, кем ты слывешь...».
Антипод Лаптева – такой же антисоциальный и преступный элемент, как и сам Иван Лаптев. Все честные и благородные люди куда-то таинственным образом испарились из этого антисовесткого романа Александра Зиновьева. Но кто же тогда выгонял из комсомола за пьянство? Сами пьяницы? Как такое возможно? Только в фантастическом романе, конечно же, такое возможно, как и все описанные в этом фантастическом романе исцеления от болезней, совершённые Лаптевым.
Но читают же некоторые сказки и фантастику. Нельзя же сказать, что чтение сказок совершенно бесполезно. Поэтому читаем роман Зиновьева «Иди на Голгофу» дальше, надеясь найти хоть что-то полезное.
«- Что есть истина и ложь? - говорит мой собеседник, - Жизнь прожил, умирать пора, а не знаю. В начале войны был я курсантом военного училища. Немцы дошли до Сталинграда. Положение критическое. В училище поступил приказ: отчислить четыреста курсантов в пехоту, под Сталинград. Я попал в число отчисленных. На подготовку к участию в боях нам дали всего месяц. Как мы готовились - смех. Впрочем, от нас другого и не требовалось. Когда нас бросили в бой, наша задача свелась к тому, чтобы бежать, падать, мерзнуть и быть убитыми. Можешь вообразить такое: мы наносили удар по противнику тем, что давали возможность убить себя. И что самое удивительное - мы победили. Но дело не в этом. Наша подготовка сводилась к тому, что мы спали, добывали самыми немыслимыми способами добавку к жалкой еде и по очереди ходили к одной девчонке в хутор километров за пятнадцать. Девчонка молоденькая, но видавшая виды. Видать, не один полк пропустила через себя. И страшненькая к тому же. Но что поделать?! Нам было не до принцесс. Скоро в бой. Наверняка убьют. Обидно умирать, не попробовав бабу. Мы ей, конечно, кое-что носили. Кто что мог еду, обмундирование. Посуду воровали в столовой. И был в нашем взводе парнишка. Интеллигентный, начитанный, даже утонченный. Мы его Аристократом звали. Красавец. Он осуждал наше скотское (как он утверждал) поведение. Сам же он нашел себе где-то девчонку, к которой питал самые что ни на есть чистые чувства. Уходил он к ней после отбоя и приходил под утро. Приходил грязный и измученный: дорога и днем-то была хуже не придумаешь, а ночью... Из лужи в лужу... Как он нам описывал свою красотку! Принцесса! Сначала мы не верили, смеялись. Но он так убедительно говорил о ней, что мы вольно-невольно поверили. И стали ему завидовать. И убогими стали казаться нам наши походы к страшненькой потаскушке. Мы уговаривали его, чтобы он "трахнул" ее и потом с нами поделился. Он возмущался, говорил о чистой и непорочной любви. Стихи сочинял. Неплохие, между прочим. Мы переписывали, заучивали наизусть. Аристократ сказал нам, что его Принцесса поклялась ему в вечной любви и верности, а он, если останется жив, вернется к ней и женится на ней. Промчался месяц. Мы приготовились к отправке на фронт. И Принцесса сама пришла проводить нашего Аристократа. Мы, естественно, все бросились взглянуть на нее, игнорируя крики командиров. Прибежали мы туда, где Аристократ прощался со своей Принцессой, и... остолбенели от изумления. Это была она - наша страшненькая потаскушка. Можешь представить себе, как мы хохотали, когда прошло первое изумление! Хохотали до слез, до, колик в животе. Падали на землю, корчась от хохота. Но надо было видеть их самих - Аристократа и его Принцессу! До смерти не забуду эту картину. Они не подали друг другу руки, не взглянули друг на друга, разошлись, не промолвив ни слова. Но лица! Лица! Надо было видеть их лица. Глаза! И это - любовь? Чистая и непорочная любовь? Где она, эта "чистая и непорочная", скажи мне? Я понимаю, что мы были последними сволочами. Но почему они разошлись так? Если была любовь (была же она!), куда она девалась? Куда? И почему в жизни все происходит так грязно и подло? Ответь, почему? Мне эта проблема с тех пор покоя не дает. Жизнь прожил, а так ни разу и не видал ничего такого "чистого и непорочного". Почему? Отвечай! Что есть истина? »
Между тем, нет ничего проще, чем ответить на все вопросы Лаптева. Любви заслуживает только правдивый человек. «Принцесса» лгала курсанту. Но он не знал, что она лжёт, и поэтому любил её. Он правильно сделал, что разлюбил её, когда узнал о её лжи. Почему приходится влюбляться и разочаровываться? Потому что у человека нет детектора лжи, нет миелофона, с помощью которого он мог бы прослушивать мысли другого человека, и поэтому есть возможность обмануть. Истиной являются для человека общепризнанные законы формальной логики, общепризнанные математические формулы и теоремы и свой личный опыт.
Иногда Лаптев задаёт Антиподу хорошие вопросы, но тот не способен дать на них ни одного разумного ответа. То, как могла бы ответить на эти вопросы советская идеология, в романе Зиновьева замалчивается. Наверное, западная цензура это не одобрила бы.
«Возьми утверждение идеологии о бесконечности мира в пространстве и времени. Логически оно недоказуемо. Опытным путем его не подтвердишь. Чем оно с этой точки зрения лучше утверждения о сотворении мира неким высшим существом?»
А тем лучше, что гипотеза о сотворении мира неким высшим существом даёт намёк на то, что это высшее существо обо всём за нас позаботилось, сотворило весь этот мир наилучшим образом, и если создало сословия и классы, то так было угодно этому высшему существу, и менять ничего не надо, революцию делать не надо, бороться за справедливость не надо. Ведь и классовое и сословное неравенство и даже рабство было с какой-то определённой целью допущено этим разумным существом. Вероятно, и в болезнях, и в преступности, и в терроризме есть смысл, раз Творец всё это допустил. Кроме того, возникает ещё рад вопросов. Кто сотворил это разумное существо? Почему оно от нас прячется и не показывается нам даже на глаза?
Но вместо такого понятного и чёткого ответа Антипод бормочет что-то непонятное про правила интерполяции и экстраполяции. Никакой он не Антипод, а самый что ни на есть союзник Лаптева, такая же безнравственная по своей сути личность, как и сам Лаптев.
Далее в романе содержится вопиющая наглая клевета на Сталина.
Один старый забулдыга рассказал мне такой случай. Сталину доложили, что профессор Н. прислал в "Коммунист" статью, в которой оспаривает некоторые утверждения Сталина о языке.
- Товарищ Н. впал в ошибку, - сказал Сталин, - Человек он заслуженный, надо ему по-товарищески помочь преодолеть заблуждение.
- Как конкретно? - спросили Сталина.
- Расстрелять мерзавца, - сказал он. Глаза его в этот момент источали доброту. Сталин понимал соотношение добра и зла. Он был почти что Бог, но не Бог: он был Сатана. Потому он говорил с акцентом.
Не было мотива у Сталина расстреливать того, кто покритиковал бы его мнения, так как никакая критика не могла бы повредить высокому авторитету Сталина, да и сам Сталин всегда мог достойно ответить на любую критику, что можно увидеть, если почитать его статьи и выступления.
Абсурдно и это утверждение Лаптева:
«Люди в массе стремятся как можно меньше работать, не ограничивать себя и не испытывать всякие неприятности. Но при этом они стремятся иметь как можно больше всяких благ, удовольствий, развлечений. Это кажется естественным. Но лишь на первый взгляд. Неизбежным результатом удовлетворения этих стремлений является пресыщение, скука, разочарование, разврат, депрессия, тяга к искусственным возбудителям, расцвет негативных страстей и качеств людей (зависть, злоба, лицемерие, обман...).»
Лаптев даже не слышал о марксизме, который говорит, что труд вполне может превратиться в удовольствие, в наслаждение, и что коммунизм предполагает не самоограничение, а полное удовлетворение всех потребностей. И именно для того, чтобы не мучиться от скуки, человек в обществе материального изобилия будет заниматься творческой умственной деятельностью. Депрессия и тяга к искусственным возбудителям бывают только у неудачников, а таких не будет в справедливом обществе будущего. Что касается злобы, зависти, лицемерия и обмана, то достаточно сурово наказывать всех злых, завистливых и лживых людей, чтобы избавить общество от них раз и навсегда. А что предлагает Лаптев? Он говорит:
«Я верю в другое: найдутся люди, которые откроют для себя религию, соответствующую их положению, причем как единственное средство самозащиты. Они создадут образцы праведно прожитой жизни. Им будут подражать другие...».
Почему бы Лаптеву не начать с себя, не бросить сначала пить хотя бы?
Полной глупостью являются размышления Ивана Лаптева о Евангелии. Если бы как и
Берлиоз в «Мастери и Маргарите» Михаила Булгакова Лаптев видел в Христе всего лишь собирательный образ, понимая под телом Христовым всех праведных людей, живущих на земле, и отрицая историческое существование Христа, то его позиция ещё имела бы право на существование. Но он считает, что Христос существовал, и считает, что он «
был зачат до того, как его мать вышла замуж». Но это противоречит тексту Евангелий, из которого ясно видно, если понимать его буквально, что Мария забеременела до того, как имела сексуальную близость с мужчиной. Следовательно, по мнению Лаптева, мать Христа была шлюхой, а авторы Евангелий лгали об её девственности. Но если они лгали, то ради чего тогда читать Евангелие вообще, рассуждать о написанном там? Где логика у Лаптева? Разве не ясно, что если допустить существование какой-либо лжи в Библии, то Библия тогда вообще не заслуживает никакого внимания, и просто глупо тратить своё время на её чтение?
Далее по тексту опять идёт жуткий бред больного мозга Лаптева:
«Я спросил людей: "Чего вы хотите?" "Счастья", - ответили они. "Хорошо, сказал я, - будьте счастливы". И я устремил на Землю изобилие счастья. Я заполнил счастьем все живые существа и все мертвое пространство.
Довольный содеянным, я погрузился в высшее счастье - в самодовольство. Устав от него, я решил взглянуть на осчастливленный мною род людской. И я был поражен: люди были несчастны! "Чего вы хотите теперь?!"- воскликнул я в гневе. "Верни нам наши страдания!"- в гневе же кричали они. "Хорошо, - покорился я их воле, - страдайте!" »
Счастливые люди не могут быть недовольными по определению, и никак не могут сказать: «Верни нам наши страдания». Сделать счастливыми людей ему не удалось, потому что он вовсе не Бог. С чего он взял, что счастье невозможно?
Что можно сказать о заметке «я и Христос».
Лаптев не вполне прав, когда говорит:
«Не поклоняйся никому, ибо ты сам и есть Бог».
Если считать, что слово «поклоняйся» близко по смыслу к слову «бойся», то невозможно нормально жить, не боясь удара электрическим током, если ты работаешь электриком, или других опасных для жизни и здоровья вещей. Я согласен со Христом. который говорит: «Не клянись», и не согласен с Лаптевым, который говорит : «Поклявшись, держи слово». По-моему, нет смысла держать слово. Если ты понял, что совершил ошибку, поклявшись в чём-то, то в этом случае наоборот надо нарушить свою клятву и исправить тем самым допущенную ошибку. Я не согласен с Христом, который заповедует не противиться злому и прощать грехи, и согласен с Лаптевым в том, что надо сопротивляться. Всякий грех, когда был принесён умышленный вред другим, должен наказываться, если совершивший грех не раскаивается, и прощён только в том случае, если раскаяние было.
Конечно же, прав Христос, который говорит: «Н
е здоровые имеют нужду во враче, но больные», и совершенно нелепо утверждение Лаптева: «З
доровые нуждаются во враче в первую очередь».
Конечно, справедлива и такая позиция, если её правильно интерпретировать: «
Кто не со мной, тот против меня». Ведь всякий, например, не разделяющий мнение о необходимости свободы, является врагом свободы, и отношение к нему должно быть как к врагу.
Особенно абсурдна эта попытка Лаптева сделать других счастливыми, оставаясь самому несчастным: «
Я не вознесусь на небо. Я до конца останусь среди вас, безвестный и жалкий проповедник, который учит счастью других, будучи сам несчастен».
Разве может сделать счастливыми других тот, кто сам несчастен? Конечно же, не может.
Лично я глубоко восхищаюсь И. В. Сталиным за то, что он сажал в тюрьмы всех воров, сажал даже за украденную с колхозного поля морковку. Только так можно было очистить советское общество от всех нечестных людей, от всех воров.
Что же проповедует Иван Лаптев?
«Я проповедовал часть своего учения, касающуюся пьянства, в кафе на улице Горького - непростительная ошибка для такого опытного проповедника. Я говорил о том, что моя религия не запрещает пьянства, что сам Христос был не прочь выпить и порою превращал воду в вино (чего я, к сожалению, делать не способен). Конечно, все хорошее, что человек имеет благодаря пьянству, он может иметь и без него.
Но этому надо учиться. Это сложно. Пить, конечно, много проще. Но во всем надо быть последовательным. Любой образ жизни по-своему хорош, если последователен. Если ты вор, воруй до конца, ибо, став добродетельным, ты погибаешь как человек.
- Верно! - заорали мои слушатели.
- Если ты бабник, - продолжал я, - то будь им до могилы.
- Правильно! - еще громче заорали слушатели.
- Если ты пьяница, - развивал я далее свое учение, - пей до конца, до последней копейки, до последней рубашки.
- Ура!!! - завопили мои слушатели-собутыльники».
Он говорит, что вор, ставший добродетельным, погибает как человек. Лаптеву глубоко плевать на тех людей, которые страдают от воров. У Лаптева просто нет совести.
И при всём этом он, отпуская грехи ворам, советуя им и дальше продолжать свой образ жизни, чтобы не погибнуть как человек, смеет ещё говорить о себе, будто бы он, как и Христос, имеет очень важную задачу: изменить человеческое сознание.
Говорят, что при Сталине были массовые репрессии. Но разве не надо было репрессировать, например, этого вот негодяя заведующего, который «
хочет взять молоденькую смазливую блондиночку. Он за обещание устроить ее в наше учреждение уже и взятку получил. И приличная любовница будет. Ненадолго, конечно. Как только она устроится здесь, она найдет себе покровителя посерьезнее.»
Как люди выпалывают регулярно сорняки, так надо было производить и регулярную чистку государственного аппарата от взяточников и всех нечестных людей, поставив их под неусыпный контроль трудящихся, как призывал сделать Ленин. А что же было вместо этого, если верить написанному в книге Александра Зиновьева?
Если бы Лаптев действительно захотел завоевать себе добрую память в глазах потомков, то он не пьянствовал бы, а активно работал в комсомоле и партии и старался очистить партийные органы от всех взяточников и негодяев. Нет, главный герой романа Зиновьева, не заслуживает, на мой взгляд, ни малейшего уважения.
Мне совершенно непонятно, за что Лаптев любит эту девочку, и почему он считает её Богиней. Мне очень понравились эти слова Антипода:
«Можно изнасиловать, но не совратить. Тут совращение добровольное и расчетливое. Уверен, и родители тут постарались. Они ведь заботились о счастье единственной и любимой дочери. Наверняка они сами пригласили того человека, от которого зависело зачисление ее в труппу театра, и подсунули ему свое свеженькое, испеченное специально для совращения и разврата чадо. Не стоит она того, чтобы мучиться. Что, тебе других баб мало?»
Действительно, как бы было прекрасно, если бы внешность не играла никакой роли в возникновении влюблённости, и только красота души могла бы вызывать любовь! Как было бы прекрасно, если бы такую приспособленку, которая будет продавать своё тело директору балетной труппы ради того, чтобы быть зачисленной в труппу театра, ни один мужчина не мог бы полюбить, и она была бы всеми презираема! Жизнь начала бы меняться к лучшему.
Ивану Лаптеву, как и мне, жутко не повезло: мы родились в стране, где самая лучшая и справедливая идеология была массовой, общепринятой, где с нашими посредственными мозгами невозможно было изобрести что-то лучшее и, следовательно, невозможно было выделиться из толпы в лучшую сторону и проявить свою яркую индивидуальность. Мы чувствовали себя ущербными, неполноценными, дико и злобно завидовали создателям этой стройной непротиворечивой идеологии, и именно поэтому были антисоветчиками. Нас раздражала стадность и одинаковость людей, но если задуматься, то нельзя будет найти ничего плохого в этой самой стадности. Вот почему Иван Лаптев говорит:
«Религия не должна быть скучной и унылой. И не должна быть стадной. Она должна быть индивидуальной и жизнерадостной, вернее, жизнеутверждающей. Она не должна унижать людей. Никакого коленопреклонения и ползания на четвереньках и на пузе! Стоять и ходить прямо, с достоинством! Долой смирение! Да здравствует бунт, отвага, бесшабашность, беззаботность! »
Лаптеву просто было скучно. И в бунте против советской системы он искал средство от скуки. Ведь и на уроках литературы в советской школе прославлялись бунтари, революционеры, и не было нужды изобретать свою собственную бунтарскую религию, так как бунтарским духом была проникнута вся существующая в то время советская идеология. Ходить прямо, с достоинством, верить в себя – этому же учила и идеология.
Совершенный человек – это не пустая абстракция. Всякий человек, стремящийся изменить этот мир так, чтобы люди стали счастливее, чтобы восторжествовала справедливость, является совершенным в нравственном отношении. Он может ошибаться, он может неумышленно по ошибке причинить иногда вред, но он никогда не сделает зло умышленно, потому что у него есть совесть, которая не позволит ему никогда совершить подлость. Но Лаптев, будучи воплощением безнравственности и пошлости, не может, конечно же, поверить в существование совершенных людей, и поэтому он говорит, будто бы совершенный человек – это пустая абстракция.
Лаптев утверждает:
«Даже Бог в представлении Христа имел минусы: гневался, наказывал, посылал трудные испытания.»
Но почему наказывать кого-то – это минус? Выходит, по Лаптеву, не надо вообще никак наказывать даже самого великого злодея? Да, конечно, Бог может в силу своего всемогущества превратить злодея в доброго человека, не причиняя самому злодею при этом никаких страданий. Но дело в том, что такой Бог не существует, в чём совершенно правы атеисты, отрицающие существование этого Бога. А поскольку мы не обладаем умением превращать злодея в доброго человека, не причиняя этому злодею при этом никаких страданий, то мы должны либо сурово наказать этого злодея, либо пожизненно изолировать его от общества. Такой ясной и простой мысли опять в религии Лаптева не прозвучало.
После того, как Лаптев говорит: «
положительные качества невозможны без отрицательных, ибо они оба суть проявления одного и того же», читать этот ни на чём не основанный бред да и вообще роман Александра Зиновьева «Иди на Голгофу» дальше пропадает всякое желание. Но давайте сделаем над собой усилие и потерпим ещё. Вдруг найдётся всё же дальше хотя бы одна конструктивная и полезная мысль по поводу того, как улучшить жизнь.
Откуда Лаптев взял, что «
реальный человек, пытающийся приблизиться к идеалу, не может выжить в борьбе за существование»? С чего он взял, что справедливость не может никогда победить? Выходит, он полностью согласен со своим Антиподом в том, что надо приспосабливаться к среде, думать о собственной только выгоде, и разница между им и Антиподом невелика. Лаптев и его Антипод прекрасно сотрудничают друг с другом в романе Зиновьева, пытаясь внушить читателям одно и то же: справедливости никогда не будет, равенства никогда не будет, и нет ни одного персонажа, который мог бы с ними поспорить и опровергнуть их ложь и пессимизм. Создаётся впечатление, что роман Александра Зиновьева был подвернут жёсткой антикоммунистической цензуре, которая ставила своей целью убрать из этого романа любую даже самую малую защиту советских ценностей.
Вот, например, разговор Лаптева с Антиподом, касающийся равенства.
- Каждый человек равен любому другому, - говорю я, - Более того, он равен всему человечеству. Всему космосу. Это одна из моих исходных предпосылок.
- Прекрасно, - усмехается он, - А младенцы? А старики? А больные? Но ладно, допустим, что люди одинаковы абсолютно во всем; если отвлечься от их общественных отношений, то первое, с чем имеют дело люди в своей социальной жизни, есть неравенство: я имею в виду отношение начальствования и подчинения, без которого невозможно объединение людей в единое общество. Это есть неравенство не только в том смысле, что положение начальника в каком-то отношении предпочтительнее, чем положение подчиненного, но прежде всего в самом факте осознания превосходства одного человека над другим. И заметь, это неравенство всеми признается как нечто справедливое.
Но классики марксизма никак не признавали справедливым это деление общества на начальников и подчинённых и ставили своей целью построение именно такого общества, где не будет начальников и подчинённых. Зачем то Зиновьев упомянул в своём романе Сталина, который якобы приказал расстрелять человека за критику его мыслей, но забыл упомянуть Ленина, который говорил о необходимости поголовного привлечения всех трудящихся к управлению государством, о всенародном контроле всего народа над чиновниками. Да и Сталин тоже во многих своих статьях говорил о том, что должно исчезнуть разделение труда, о критике снизу, об исчезновении даже всякого различия между умственным трудом и физическим.
У Антипода, иногда, редко, встречаются всё же правильные мысли:
«Никакой "внутренней свободы" без свободы "внешней" нет и быть не может. Внутренняя свобода есть лишь субъективное переживание и осознание свободы внешней. Какой-то мудрец утверждает, что будто бы можно быть внутренне свободным, находясь в концентрационном лагере. Это уже не просто ошибка и не просто ложь. Это преступный обман. Можно ли быть внутренне свободным, находясь в концлагере? Можно, если ты восстанешь. Но лишь очень короткое время, то есть с момента твоего восстания и до момента твоей гибели. И лишь потенциально. Твое восстание будет лишь претензией на внутреннюю свободу, но еще не самой свободой.»
Но и в них тоже звучит тот же самый пессимизм, совершено ни на чём не основанный. С чего он взял, что, восстав, нельзя победить в этом восстании и завоевать реальную свободу? Почему он советует приспосабливаться вместо того, чтобы воевать за свою реальную свободу?
Вот опять тот же мерзкий пессимизм, тот же отказ от преобразований внешнего мира, то ж смирение перед существующим во внешнем мире.
«Смотрю я на тех, кто воюет против язв нашего общества и выдумывает способы осчастливить человечество, и мне становится жаль как борцов и реформаторов, так и человечество с его язвами. Во-первых, потому, что все равно они никого не осчастливят, а только хуже сделают. Во-вторых, потому, что его все равно никогда не осчастливишь. Мне жаль и язвы, ибо без язв человеческой жизни не было, нет и не будет. И я не вижу в этом ничего плохого: без них было бы еще хуже. Вот вам первое житейское противоречие: нет ничего плохого в плохом, ибо без него было бы плохо.»
Невольно вспоминается мысль одного из наиболее реакционных философов идеалистов, Лейбница:
«Бог допускает всякое зло с тем, чтобы из этого зла вышло большее добро». Другими словами, вся философия Лаптева состоит в том, что внешний мир менять не надо, лучшего его сделать невозможно, но надо научиться жить в нём счастливо, приспосабливаясь к нему.
«Красота, ум, доброта, честность, смелость, правдивость и прочие добродетели суть лишь отклонения от нормального безобразия, глупости, злобности, бесчестности, трусости, лживости и прочих пороков», - говорит Антипод. Он, конечно, лжёт, но Лаптев ему не возражает, так как согласен с ним.
Антипод и Лаптев действуют заодно. Будучи дебильными, они не могут представить себе, как можно не скучать в обществе, где нет террористов, мошенников. Вот что говорит. Например, Антипод:
«- А что же ты предлагаешь? - спрашиваю я.
- Реальную жизнь, а не суррогат и видимость жизни, - говорит он, Добиваться всех тех жизненных благ, какие изобрело человечество, по законам нормальной жизни людей в обществе и обычными средствами, то есть по законам и средствами борьбы за существование в условиях современных человеческих джунглей. Побеждает наиболее ловкий и приспособленный! Пусть неудачник плачет. Я предлагаю драку, деятельность, динамику. Есть нервотрепка застойности, мелочности, скуки, рутины. И есть нервотрепка потерь и приобретений, риска, дерзаний, авантюр, предприимчивости. Я за то, чтобы у нас были стремительные взлеты в карьере, выдающиеся мошенники, ворочающие миллионами, гангстерские банды, террористы, шикарные проститутки... Понимаешь, я ненавижу святость, простоту, чистоту, умеренность. Ненавижу и официальную рутину. Хочу, чтобы жить было не так скучно, как мы живем. Обрати внимание, от чего люди больше всего приходят в возбуждение, когда приходят на работу? Именно от фактов нарушения болотности нашего существования. Такой-то украл десять тысяч из профсоюзных взносов. Сколько по сему поводу переживаний! Поймали преступника, убившего десять человек. Ну, от этого разговоров на год хватит. Пойми! Нормальная жизнь не есть богоугодное заведение. Это борьба. Монастырь есть уклонение от жизни. Жизнь есть то, от чего некоторые люди бегут в монастырь. Вся твоя система есть уклонение от жизни и оправдание этого уклонения. Бог есть страх жизни и капитуляция перед ее ужасами. Долой Бога! Да здравствует безбожная оргия жизни! »
Тому же самому учит Балбеса и Лаптев.
«Я слушаю Антипода и поражаюсь сходству его идей с моими. И все же есть глубокое различие между нами даже тогда, когда мы произносим одну и ту же фразу. Мои советы моим пациентам во многом совпадают с тем, что говорил Антипод.»
И дальше Лаптев утверждает, что будто бы эти советы предназначены для каких-то других целей и имеют разное значение. Ничего подобного! Это нигде по тексту не видно. Как видно из предшествующего текста, Лаптев учил Балбеса, готовя его к карьере дипломата, пить спиртные напитки, трахать баб, лгать и делать другие грехи.
Я категорически не согласен с этими мнением Лаптева о сытости:
«Я не против сытости и благополучия. Я - "за". Но я знаю, что для массы людей это достижимо лишь на короткое время. А когда это становится привычным образом жизни, то наступает деградация Человека в качестве Человека. Сытость величайшая опасность для человечества. Постоянная сытость есть пресыщение. Человек должен иногда насыщаться, но не быть постоянно в состоянии сытости. Сытость (благополучие вообще) должна быть праздником для человека.
То же самое имеет силу для страны в целом. Не постоянное благополучие, а периоды трудностей, сменяемые короткими периодами благополучия - вот нормальное состояние общества. Сытый человек - страшное существо, а пресытившийся - кошмарное. »
На мой взгляд, только сытый человек может нормально заниматься научной деятельностью и развиваться. Любая неудовлетворённая же потребность обязательно будет отвлекать человека от науки и тормозить его развитие.
Я не могу согласиться с тем, что надо относиться ко всем с уважением. Надо спорить. Надо агитировать. Не вижу ничего плохого в том, чтобы привлекать к себе внимание. Категорически не согласен и с этим: «
Не заводи слишком интимных отношений с людьми. Не лезь к другим в душу, но и не пускай никого в свою». Лично я считаю, что свою душу следует открыть всему обществу, что секретов иметь ни от кого вообще не надо. Хорошему человеку скрывать от общества нечего. О том, почему нет смысла держать данные по ошибке обещания, я уже писал. Я согласен с тем, что не надо обманывать и хитрить. Но не понимаю, зачем в борьбе предоставлять противнику все преимущества, как предлагает Лаптев – это неразумно. Поучать и злорадствовать, то есть искренне радоваться, когда врага постигает заслуженная кара, тоже не плохо, на мой взгляд.
Может быть, в этом действительно есть доля истины: «
Один и тот же поступок есть зло для одних и добро для других». Но всё же, несмотря на это, всегда можно найти объективную справедливость, абсолютно не зависящую от мнения разных людей. И даже нельзя утверждать, что справедливо всё то, что приносит удовольствие большинству. Даже если бы созерцание голого нудиста было неприятно большинству людей, они были бы не правы, требуя от него прикрывать свою наготу, так как он не требует от них ходить голыми, хотя созерцание одетых людей для него не менее неприятно, чем созерцание ими его наготы. Для каждого конкретного случая всегда можно понять, что является добром, а что злом, исходя из принципа равных прав всех людей.
С отношением к врагу Ивана Лаптева ещё можно частично согласиться.
Тебя в лицо ударил враг?
Не трать в сомненье время даром.
Ответь ему двойным ударом,
Иначе будешь сам дурак.
Но далее, конечно же, он не прав, когда говорит: «
Цени врага своего, - говорю я, - ибо с исчезновением врага твоего наступает душевная пустота». Никакая душевная пустота не наступит, неправда.
Дочитав роман до конца, я смог найти лишь незначительную кучку утверждений Лаптева, с которыми я мог бы согласиться. В целом образ Лаптева вызвал у меня одно лишь негативное впечатление.
Да и сам роман меня ужасно утомил полным отсутствием в нём каких-либо полезных идей по переустройству общества. Я бы лучше вместо этого прослушал добрую лекцию профессора Жданова о вреде алкоголя и курения и странные, возможно, неправдоподобные предположения его о проделках ЦРУ, решивших уничтожить советский народ при помощи алкоголя, табака и секса, о так называемом плане Даллеса, в существование которого я всё же не верю, честно говоря. Но там есть хотя бы идея, есть жизнь, есть вера в светлое будущее, которое наступит, когда русский народ перестанет пить, хотя причины пьянства и методы борьбы с пьянством, предлагаемые Ждановым, кажутся мне весьма спорными . А в религии лаптизма и этого даже нет.
Фомин Владимир Леонидович, 10 февраля 2011 года.
Старая притча. Трое слепых мудрецов решили дать определение, что такое слон. Один ощупал ногу и сказал, что это столб. Другой схватился за хвост и сказал, что это верёвка, третьему достался живот, и он определил слона, как крышу палатки. Так же и мы, имея ограниченное зрение, видим каждый своё, часто именно то, что хотели бы видеть, часто то, что имеем в себе, что соответствует именно своему мировоззрению, неосознанно стараясь найти своих единомышленников, чтобы не чувствовать себя одинокими, или наоборот найти противников, чтобы было с кем бороться, отстаивая свой взгляд на мир. Так рождаются разномнения. Вот и мы, прожив совместно 43 года, имея 50% общих генов и сходную внешнюю информацию, просмотрев фильм «Похороните меня за плинтусом», увидели разное. В очень неприглядной старушке Владимир увидел олицетворение злобы и не замедлил с приговором: хорошо, что она умерла, и поставил на этом точку. Я увидела глубоко несчастную женщину и тяжелейшую драму жизни, выход из которой только смерть, и не осудила, а пожалела. Конечно, автор сгустил краски для большей наглядности, но в меньшей степени подобный разлад в семье нередкое явление, и вместо точки возникает вопрос: как помочь? Какой «изм» и какое преобразование общества может помочь старушке? Однозначно - никакое. Поможет только преобразование её собственного сознания, её взгляда на жизнь, воспитание детей, взаимоотношения людей, а для этого нужен Иван Лаптев с его идеей изменения самого себя, но не внешнего мира.
Мне глубоко симпатичен этот литературный герой. Главное в нём – любовь к людям, не к абстрактному человечеству, а к каждому конкретному человеку. Иван даёт не всеобщую формулу счастья, а каждому – своё, то, что поможет в данный момент времени, а не в каком-то абстрактном будущем, до которого он может и не доживёт. Представьте себе врача среди тяжело раненных бойцов, который знает, что жить им осталось недолго. Они мучаются от жажды, боли, истекают кровью, иным просто нужна утка. Однако, вместо конкретных дел, облегчающих страдания больных (напоить, дать обезболивающее, сделать перевязку и т.д.), врач говорит больным, что спасти их могло бы только преобразование общества, в котором не будет войн, конфликтов, и для этого нужно много потрудиться. Он говорит правильно, но от этого никому не становится легче. Другое дело Иван. Он живёт в настоящем времени, ценит каждую минуту жизни и считает, что каждое мгновение нашей жизни должно быть прекрасно, не смотря ни на что. « Я научился счастливо жить в обществе нищеты, пошлости, подлости, грязи, насилия, зависти, стяжательства, скуки, злобы, серости, зависти и убожества. Я создал свой взгляд на мир и тем самым создал свой мир. Этот мир прекрасен. Я научу вас стать такими, как я сам, научу вас строить свой прекрасный мир и жить в нем счастливо, каким бы ни был тот мир, из которого вы пришли сюда. Я научу вас этому по-своему. Я говорю вам: если вы хотите стать такими и войти в этот мир, входите в него и идите рядом со мною». Я вижу только положительную сторону такого мировоззрения: никогда не отчаиваться, чтобы ни происходило, не быть нытиком. Это совпадает с библейским «Всегда радуйтесь!»
Второе, что прекрасно в этом образе, что он самый свободный человек в несвободном обществе. Он – не приспособленец, а бунтарь без агрессии. Он живёт по своей программе в ладу со своей совестью и убеждениями. Он не тунеядец, Он видит своё призвание делать людей счастливыми, поэтому он психоаналитик и психотерапевт, хотя и не получает за свою работу иногда ничего, иногда гроши, иногда довольно много, но он бессеребренник. Он свободен в своих мыслях, которые не скованы цепями высоких авторитетов. Он видит Бога в человеке, этим возвышая человека до уровня Бога, то есть видит творческое божественное начало в человеке и потому верит во всемогущество человека. Он отчётливо видит общество нищеты, пошлости, подлости, грязи, насилия, зависти, стяжательства, скуки, злобы, серости, зависти и убожества и предлагает для преодоления этого стать Богом, то есть родить в себе Бога, стать свободным, сильным, творцом самого себя, а это длительный процесс, если принять во внимание чеховское «выдавливать по капле из себя раба». Нужно терпение. Поставили телегу впереди лошади, а телега ни с места. Подобно этому строили с энтузиазмом коммунизм и не построили. Сначала – лошадь, за ней телега, сначала создание строителя коммунизма, потом строитель строит коммунизм. Так считает Иван Лаптев, то же говорил и Христос, о сотворении Нового человека по образу и подобию Божьему: «Вы боги, вы храм Бога живого и дух Божий живёт в вас». Это – первое, а только после этого и рай на земле.
Как увлекательно с юмором хотя и о довольно грустном написал Зиновьев свой роман, каким хорошим русским, сказочным именем назвал своего героя, и фамилия Лаптев, как принадлежность своего героя к лапотной Руси, а не к какому-то растленному Западу.
Моё мнение об Иване Лаптеве резко отличается от Владимира, которого я легко назову антиподом (А)
А.
Более пошлой, бессодержательной и абсолютно неконтструктивной философии, чем у Ивана Лаптева, я просто не встречал.
Я. Встречал, но не понял, что такая же содержательная, конструктивная Философия была у у Христа.
А.
В романе не показан ни один положительный герой.
Я. Иван –положительный герой.
А.
очень часто говорит ложь
Я. Он говорит то, что думает, а если и ошибается, то это не есть ложь, а заблуждение, или просто несогласие с тем, кто считает иначе или врёт.
А.
Если ему что-то не нравится в существующем обществе, то почему он не хочет его изменить?
Я. Очень многие рассудительные люди желают только возможного. В данном случае Лаптев желает счастья всем людям, но не путём насильственных революционных преобразований.
«Думать об общественных преобразованиях сейчас нелепо. Самые глубокие преобразования уже произошли. Bce главное сделано. Все жертвы ради этого принесены. Рухнули самые великие иллюзии и надежды. Социальная история вся позади.»
А.
не понимаю, что мешало Лаптеву найти себе специальность по душе, окончить Вуз и добросовестно работать на благо общества, если работа в качестве простого рабочего кажется ему скучной и однообразной.
Я. Его специальность – психотерапия больного общества. Это занятие ему по душе. Он свободный человек, сознательно сделал свой выбор и отстоял право быть самим собой, хотя в то время такого права у него не было.
А.
Его могло бы оправдать его «новое учение». Но его нет. Что предлагает Лаптев? А как можно жить счастливо в таком мире? Нетрудно догадаться, как: только постоянно пьянствуя.
Я. Его учение действительно новое: быть счастливым независимо от внешних обстоятельств, довольствоваться малым, находить радость хотя бы в том, что родился не червём, а человеком. В то советское время этому не учили, так как предполагалось, что в такой самой справедливой стране уже все счастливы.
А.
Лаптев лгал, когда говорил, что научился жить счастливо в таком мире.
Я. Нет, не лгал. Он научился жить счастливо, не имея ничего, впроголодь спать в песочнице, но однако он страдал, так как взял на себя функции Бога: научить и сделать счастливыми всех людей. Для этого надо распространить своё учение, но как это было возможно в то время?
«они не видели меня. Я для них не существовал. На меня накатился ужас безнадежного и бесконечного одиночества. Мне некуда было идти. Мне негде и не с кем было остановиться». Не было интернета, ни в одной газете нельзя было поместить заметку, так как это расходилось с линией партии. Невозможно было создать свою газету, выпустить книгу. Такого проповедника не пустят ни в школу, ни в пионерский лагерь. Остаётся только кабак с пьяницами, чем и воспользовался Иван.
А,
Виновато ли в этом прогнившее общество, взяточничество, карьеризм, случаи злоупотребления должностным положением? Отнюдь нет. Ведь ничто не мешало людям бороться против этого.
Я. Как это ничто? Что-то видно мешало. Что же? Интересный вопрос, наверное, он обращён лично ко мне, так как я жила именно в то самое время. Действительно, под бурные единодушные аплодисменты и единогласное голосование «за» общество постепенно загнивало и разлагалось. Слова «бороться», «борьба» ассоциируются у меня со словами «героизм», «герои». Герои всегда умирали первыми: бунтари и революционеры в царских тюрьмах и ссылках; ушедшие добровольцами на фронт в первые дни войны – погибли почти все, а также в гражданскую и первую мировую войны. Все, кто не был «за», а был «против» попали в лагеря или в психушки, что ещё хуже. Процент героев среди прочего населения значительно поубавился, а количественные отношения переходят иногда в качественные. Появились герои труда, а героизм - на трудовом фронте. Прославлялся человек труда, а ему не до войны, он занят своим делом, перевыполняя план. Газеты, журналы, радио и телевидение выдавали только позитивную информацию, гласности не было. Честных и трудолюбивых людей, конечно, было много, в школе нас воспитывали в духе коммунизма. Как мог тогда честный человек бороться со взяточничеством, например, я, если я не знаю: кто, кому и сколько дал? Всё делалось втайне. Слово «карьера» было почти матерным словом. Зачем честному труженику карьера, если он находит своё счастье в труде и семье? Если кто-то и карабкается по служебной лестнице, так и пусть, лишь бы не я. Карьеристам и взяточникам тем более не надо было бороться с этими явлениями. Кроме всего этого, не смотря на многие недостатки того времени, была сытость. Хотя и был дефицит товаров, но голодных не было. Сытость – Лаптев назвал злом, потому, что сытый – удовлетворён и его активность в социальном плане снижена. Это вытекает из животной природы человека. Сытое животное неактивно, лежит и переваривает, голодное – бегает, ищет, охотится. Не смотря на достижения культуры и развитие цивилизации в генах записана животная природа: «своя рубашка (шкура) ближе к телу», «моя хата с краю, ничего не знаю», то есть воспитание, навязанное сверху, плохо приживалось на животной природе человека. Вот на этом фоне, как хлеб небесный и появляется Иван Лаптев, с проповедями о добровольном разумном изменении сознания, пробуждения от спячки.
А.
Непонятно, за что Лаптев любил эту девочку, Богиню,
Я. За то же самое, за что любил Дон Кихот Дульсинею Тобосскую. Он любил идеал. Чем недоступнее идеал, тем меньше шансов в нём разочароваться. Он же ощущал в себе Бога, следовательно, и должен любить Богиню. Иван был очень последователен и логичен. Убили в нём Бога – прошла и любовь.
А.
неужели порядочная девушка не донесла бы на директора и хореографа, которые принуждают спать с ними балерин и допускают на хорошие роли только тех, кто соглашается с ними сожительствовать?
Я. Не донесла бы, так как он предлагал ей это без свидетелей и отказался бы от своих слов, да ещё и обвинил бы в клевете.
А.
Почему нет призыва к революции, если коррупция, взяточничество чиновников и произвол начальников действительно выросли до таких размеров? учение Лаптева точно так же бесполезно, как и учение Христа в смысле преобразования общества, и его могут использовать в своих интересах только реакционные классы.
Я. Люди верили в непогрешимость КПСС, пронизывающей все сферы нашей жизни. «Партия – наш рулевой», «Народ и партия – едины», «Партия сказала «надо» - комсомол ответил – есть»», - так учили в школе. Все обращались с жалобами в коммунистическую партию, как в всесильную могущественную организацию. Со слов моей матери и других лиц я знаю, что в первые послевоенные годы партия разбиралась с нарушителями очень быстро, и добиться справедливости можно было всегда. Год от года жалоб становилось всё больше, потоки писем шли в кремль – потребовалась коренная перестройка общества, бархатная революция. Говорят, что стало ещё хуже. Не знаю. Кому-то лучше, кому-то хуже. В чём-то лучше, в чём-то хуже. Затрудняюсь сосчитать: сколько на сколько, но однозначно – хрен редьки не слаще, и полностью солидарна с (гипотезой, теорией, философией), что без радикальной перестройки сознания человека, без ревизии и пересмотра меры всех ценностей, нам не выбраться из войн, терроризма, наркомании, пьянства, коррупции и т.д.. А это значит должны быть большие перемены в воспитании и образовании, что не возможно без учения Христа, как единственного спасающего.
А.
Нет ничего лучше, на мой взгляд, морального кодекса строителя коммунизма, той самой официальной марксистско-ленинской идеологии, которая предполагает поднятие интеллектуального уровня рабочего класса до интеллектуального уровня интеллигенции, упразднение всякого различия между умственным трудом и физическим, поголовное привлечение всех трудящихся к управлению государством, жёсткий контроль за всеми руководителями со стороны рабочих. (Если бы такой контроль был, то никак директор не мог бы принуждать балерин сожительствовать с ним в обмен на получение роли).И всё это самым пошлым образом высмеивает Иван Лаптев
Я. И правильно делает, что высмеивает, неужели плакать над безжизненными проектами, слёз не хватит. Здесь вновь окаянное насилие и отсутствие свободы: кто-нибудь спросил у рабочего класса, а хочет ли он поднимать свой интеллектуальный уровень, к которому ещё со школьной скамьи имел непреодолимое отвращение. Некоторым нравится физический труд, а другим он ненавистен. Зачем их смешивать? Пусть делают что хотят, привыкают к высшей ценности – свободе. «поголовное привлечение всех трудящихся к управлению государством». Лично меня кнутом делать это не заставишь, тем более всех. «жёсткий контроль за всеми руководителями со стороны рабочих». Для этого необходимо наблюдение за каждым в три смены, но не исключён и подкуп наблюдающих.
А.
На чём строится философия Лаптева? На антинаучных сказках, описанных в Евангелии. Как невозможно хождение по воде и непорочное зачатие с научной точки зрения – точно также невозможны и исцеления больных
Я. Про это Лаптев выразился очень верно: «Все чудеса Христа – литературный приём». Христос говорил притчами и Библия написана притчами, ну а кто понял это буквально, то за недоумие их писатели ответственности не несут. Исцеление возможно и от слова и от мысли и от желания быть здоровым. Всё зависит от человека.
А.
никакого Иисуса Христа, никогда не было
Я. Это никем не доказано. Нет ничего невероятного в том, что Он был.
А.
Всякий текст, содержащий противоречие – воровство времени у читателя, он занимается просто пустословием.
Я. Иван Андреевич Крылов: «Чем кумушек считать трудиться, не лучше ли, кума, на себя оборотиться».
А.
этому писателю глубоко чуждо всё высокое, и он делает вид, будто бы его нет. Будто бы никогда не существовало революционеров, которые шли на каторгу и в тюрьмы в своей борьбе за свободу.
Я. Не чуждо, но он же пишет не учебник истории, который охватывал бы все стороны жизни, а только некоторую часть нашей жизни, а именно изображает собирательный образ людей, не вписавшихся в систему, отколовшихся от голосующих «за» и согласных с общепринятым.
А.
Зачем нужна религия Лаптева, которая «требует самоограничения, дисциплины духа, карабканья вверх, постоянных усилий сдерживать себя»? Она бесполезна.
Христос: «Труден и тернист путь, ведущий в жизнь вечную и широка тропа, ведущая в погибель»
А.
будет просто не хотеться грешить, если он будет уверен в неотвратимости наказания за всякий грех. Народные дружины! Поголовное участие населения в охране порядка! доносить самому Сталину и карать этих негодяев беспощадно.
Я. Дрожать от страха? Воспитывать в страхе наказания? А где тогда моя свобода? А если я трус и боюсь хулиганов, как я могу быть дружинником? Расстреляют?
И никто не подумал о том "некоем начале", которое я заподозрил в изначально гнусной твари - в человеке. "Все-таки чего-то не хватает в людях, - сказал я, - И это "что-то" не заменишь борьбой с пьянством, усилением милиции и поголовным вовлечением населения в охрану порядка, изучением классиков марксизма..."»
Некое начало – воспитание совести нельзя заменить борьбой с проявлением бессовестности через страх наказания. Борьба вызывает противодействие. Чем сильнее действие, тем сильнее и противодействие, тогда зло оттачивает когти и становиться хитрее и изощрённее. Ещё неизвестно, кто победит в этой кровавой битве. И потому Христианское: не протився злому, но побеждай зло добром. Толстовское непротивление злу насилием, но всё равно победа над злом, но мирным путём.
А.
У них была возможность активно легально бороться за воплощение морального кодекса строителя коммунизма в жизнь при помощи доносов на все случаи злоупотребления властью и все случаи нарушения законности.
Я. Доносы были, в лагеря ссылали, со злом боролись, а люди стали ещё более безнравственными, чем до борьбы. Не эффективен видно этот путь.
А.
Но пить по праздникам, когда всё нормально и хорошо, будет только бессовестный человек.
Я. По праздникам пьют почти все, выходит почти все бессовестные, значит не так уж был неправ Лаптев сказав: «всякий человек – гнусная тварь». Зачем тогда обижаться на него, если и сам обозвал всех бессовестными? Пьянство – не доказывает отсутствие совести. Совесть есть, и чтобы не чувствовать угрызений совести принимают алкоголь. Алкоголь и наркотики не помешали Есенину и Высоцкому создавать замечательные стихи и песни. Не такое уж это страшное преступление, бывает и хуже.
А.
Только карьера его – это должность тунеядца, и он готов пойти на любые компромиссы с нечестными людьми его времени ради этой цели, чтобы ему разрешили нигде не работать и заниматься болтовнёй, пьянством и «целительством».
Я. Сейчас - можно не работать годами, за это не осудят и не накажут. Разве это плохо? В то время такой свободы не было. Было рабство и зависимость.
А.
выдаёт в нём законченного шизофреника и параноика
Я. Именно так называли тогда и сейчас, кто уверен в своих идеях и отстаивает их, не смотря ни на что.
А.
Где конструктивная критика Иваном Лаптевым марксистско-ленинской идеологии? Этой критики нет и в помине.
Я. Зачем тратить порох на то, что исчезает само по себе, доказав на деле свою несостоятельность.
Я не могу разделить мнение Владимира, что Лаптев завистлив, стремиться к славе к карьере, что он тунеядец и шарлатан. Сравнивая Христа и Ленина, я выбираю Христа. Мне близок по духу и мировосприятию этот замечательный герой Иван Лаптев.
11.02 2011. Светлана Фомина.